14 апреля 1915 года в Москве скоропостижно скончался Александр Николаевич
Скрябин. Композитору шел 44-й год, его музыка звучала по всему свету. Одним из
первых на кончину Скрябина откликнулся Константин Бальмонт: " Он
чувствовал симфониями света, он слиться звал в один плавучий храм -
прикосновенья, звуки, фимиам и шествия, где танцы как примета..." Близкий
друг Скрябина, Бальмонт знал о замыслах музыканта-мистика, собиравшегося
осуществить небывалый в истории искусства синтез. Составными частями скрябинской
«Мистерии» должны были стать не только традиционные искусства (музыка, поэзия,
живопись, архитектура, танец), но и еще не существующие, фантастические.
Биограф Скрябина Л.Л. Сабанеев воспроизвел
в своей книге «Воспоминания о Скрябине» (Москва, 1925 г.) слова композитора о
том, какой он представлял свою музыку.
Симфония света. «Я хочу, чтобы были
симфонии огней... Вся зала будет в переменных светах. Вот тут они разгораются,
это огненные языки, видите, как тут и в музыке огни... Свет должен наполнить
весь воздух, пронизать его до атомов. Вся музыка и все вообще должно быть
погружено в световые волны, купаться в них».
Симфония запахов. «Тут все есть, и симфония световая, и симфония ароматов,
потому что это будут не только столбы светов, но и ароматов».
Симфония
вкуса. «У меня в «Действии» будут также и вкусовые ощущения».
Симфония прикосновений. «К концу мистерии мы уже не будем людьми, а станем сами
ласками».
Симфония взглядов. «Надо фиксировать не только линию жестов, но и взоров. Вот
такие скользящие взоры, как их записать? Это совершенно особенное ощущение,
если, например, взор следит за своим собственным жестом, как бы лаская его»
Симфония
мыслеобразов. «Я хочу в «Мистерию» внести такие воображаемые звуки, которые не
будут реально звучать, но которые надо себе представить».
Привлечение
всех органов человеческого восприятия было, разумеется, не самоцелью, а лишь
частью грандиозного скрябинского замысла по преображению Вселенной. По его
мнению, наша цивилизация находится на гибельном пути технотронного
самоуничтожения: человечество может погибнуть, так и не пробудив спящие в себе
божественные энергии — психические силы.
Композитор
принимает решение выстроить и реализовать альтернативный путь эволюции. По его
замыслу, в далекой Индии, на берегу зачарованного озера, из драгоценных камней,
фимиамов и красок заката должен быть построен храм для исполнения «Мистерии».
Он, Скрябин, даст только первый импульс к включению фантастических
причинно-следственных цепей. В небе над Гималаями зазвенят мистические
колокола, и на их зов все населяющие Землю народы пойдут в Индию, что бы
принять участие в исполнении величественной симфонии Преображения. На седьмой
день грандиозного синтетического действа объединенная мощь ментального поля
народов должна была пробить экран мировой Иллюзии. В художественном экстазе
человечество вырвалось бы из тенёт материи.
Мысль
о «Мистерии» пришла к Скрябину еще в 1903 году и окончательно
выкристаллизовалась через два года, после знакомства с трудами Елены
Блаватской. С этой поры все его творчество стало подготовкой всемирного
праздника Воссоединения Духа и Материи. Поглощенный своим замыслом, композитор
охотно рассказывал о нем друзьям, строил развернутые планы и писал большое
количество эскизов будущего магического акта (в сущности, эскизами к нему
являются все поздние скрябинские сочинения). Последним полномасштабным эскизом
«Мистерии» должно было стать «Предварительное Действо», о котором композитор
говорил: «Это будет еще не «Мистерия», но уже в таком духе, и в ней и синтез
искусств будет, и уже оно будет эзотерично.. Это все-таки художественное
произведение, хотя в нем уже будет совсем иное, будет очень много настоящей
магии... В нем будет мистика разбавлена некоторым символизмом, и это именно
обусловит возможность многократного исполнения». Скрябин начал работу над
«Предварительным Действом» зимой 1913 года, за два года до кончины, но никто,
кроме ближайших друзей, так и не услышал этого загадочного опуса. Музыка
погибла вместе с ним — случай в музыкальном мире не единичный, но в судьбе
Скрябина приобретающий символическое значение. Казалось, что все обстоятельства
жизни Скрябина мешали ему завершить магическую партитуру Именно и последние
годы композитор лишается поддержки меценатов и вынужден часто и надолго уезжать
на гастроли с сольными концертами. Но причиной гибели главного сочинения
Скрябина стали не финансовые затруднения и не груз семейных проблем. Через три
дня после похорон ученик композитора Марк Мейчик писал: «Он не умер, его взяли
от людей, когда он приступил к осуществлению своего замысла, не даром
существует изречение, что на небесах следят за тем, чтобы деревья не врастали в
небо. Через музыку Скрябин узрел много такого, что не дано знать человеку, и
хотел к этому многому приобщить людей... Он дерзновенно хотел ввести людей в
самое царство богов и потому должен был умереть!» Действительно, многие события
земной жизни композитора в контексте его замыслов приобретают трансцендентный
оттенок, причем не в области легенд, а как реальные события.
Скрябин неоднократно проявлял способности к ясновидению в пространстве и
времени: он мог найти человека в толпе, не зная его в лицо, рассказывал об
истории давно погибших цивилизаций. Мог смотреть на солнце в зените не мигая, а
потом легко читать мелкий шрифт. Он обладал способностью вводить своих
слушателей в галлюцинаторное состояние, мог изменить структуру звука в
пространстве, отчего многие писали о «фантастических, нерояльных» тембрах
исполняемых им произведений. Контракт на аренду своей последней квартиры он
заключил 14 апреля 1912 года сроком на три года — в точности по день своей
смерти. Мистическое начало проявилось даже в датах жизни Скрябина. Он родился
на Рождество (25 декабря 1871 года по старому стилю), а умер во второй день
Пасхи.
«Музыка
— путь откровения, — говорил Скрябин. — Вы не можете себе представить, какой
это могущественный метод познания. Все, что я теперь думаю и говорю, — все это
я знаю через свое творчество». В своих последних произведениях он превращает
музыкальные структуры в магические символы. Свои фортепианные миниатюры он
описывает как «живые организмы» (энергоинформационные структуры, наделенные
«слепой жаждой жизни», то есть самостоятельным бытием) и видит в них «среду
обитания» существ из параллельных миров. Композитор утверждал, что «музыка заколдовывает
время, может его вовсе остановить».
Сабанеев, один из немногих, кому посчастливилось услышать «Предварительное
Действо» от автора в фортепианном варианте, вспоминает: «Это были таинственные,
полные какой-то нездешней сладости и остроты, медлительные гармонии... Нежная,
хрупкая звуковая ткань, в которой звучало какое-то острое, до боли знойное
настроение... Казалось, что попал в какое-то зачарованное, священное царство,
где звуки и света как-то слились в один хрупкий и фантастический аккорд. И во всем
этом лежал колорит какой-то призрачности, нереальности, сонности — такое
настроение, будто видишь звуковой сон».
Ни при жизни композитора, ни за столько лет, прошедших со дня его смерти, его
музыкальный мир так и не воскрес в своем первозданном виде. До сих пор идеи
Скрябина воспринимались поверхностно и сводились в основном к попыткам
светомузыкальной постановки «Прометея» (единственной его партитуры, имеющей
зафиксированную световую строку). К сожалению, авторские указания были
минимальны, и почти все эксперименты ограничивались игрой цветных лучей на
одном или нескольких экранах различной конфигурации. Между тем самому Скрябину
нужны были «формы движущиеся, чтобы фимиамы образовывали эти формы и чтобы
света их освещали». В партитуре «Прометея», хранящейся в Парижской национальной
библиотеке, скрябинской рукой внесены описания визуальных образов «Поэмы огня»:
«молнии», «звезды», «световая зыбь», «блестки и круги на воде», «светящиеся
фигуры», «струи света», «каскады огней и искр», «острые формы» и т.п. Сегодня
очевидно, что композитор пытался воплотить в своем искусстве другие «способы
измерения» реальности, доступные лишь немногим людям с паранормальными
способностями. Скрябин считал, что эти таланты скрыты в каждом человеке и его
музыка — ключ к их пробуждению. «Вообще, — говорил он, — мы не знаем многих
своих скрытых возможностей. Это дремлющие силы, и их надо вызвать к жизни... А
музыка, хранящая в себе неисчислимые возможности ритмики, она есть тем самым —
самая сильная, самая действенная магия, только магия утонченная, изысканная,
которая ведет не к таким грубым результатам, как сон или гипноз, а к
конструированию определенных утонченных состояний психики, которые могут быть
самыми разнообразными».
Автор «Поэмы огня» считал, что окружающую физическую реальность люди создают
своими представлениями о ней. Очевидно, что, освободившись от груза разрушающих
психику отрицательных эмоций, человек обретет силы увидеть новые миры, иные
способы бытия в себе и окружающем мире.
В философских записях Скрябина можно найти предсказания многих научных открытий
и технологий двадцатого века, причем информатика занимает здесь далеко не
последнее место.
|