ПРИ­РО­ДО­ВЕ­ДЕ­НИЕ

Но не толь­ко на Вос­ток ус­т­ре­м­ля­лась ком­по­зи­тор­ская мысль в по­ис­ках ре­зо­нан­са че­ло­ве­че­с­кой ду­ши.

"При­ро­до­ве­де­ние" - не­отъ­е­м­ле­мая гла­ва в ис­то­рии му­зы­каль­но­го "стра­но­ве­де­ния". Для ро­ман­ти­ков при­ро­да бы­ла яв­ле­ни­ем оду­ше­в­лён­ным,          она де­ла­ла пе­ре­жи­ва­ния ге­ро­ев бо­лее объ­ём­ны­ми, гар­мо­ни­руя с ни­ми или со­з­да­вая оп­ре­де­лён­ный кон­т­раст («пей­заж ду­ши»).

   Ге­те не­ма­ло рас­су­ж­дал об общ­но­сти че­ло­ве­ка с при­ро­дой, счи­тая, что она до­с­ти­жи­ма лишь в Ита­лии, в то вре­мя как на се­ве­ре от при­ро­ды нем­цы да­ле­ки. Ко­г­да по­эт рас­ска­зы­вал об италь­ян­цах, бы­ло за­мет­но, что они бли­з­ки к рас­те­ни­ям и жи­вот­ным. Ге­те лю­бу­ет­ся италь­ян­ским на­ро­дом, он вспо­ми­на­ет стаю птиц из ко­ме­дий Ари­сто­фа­на, слу­шая, как жен­щи­ны бол­та­ют в ок­нах, а до­ма ка­жут­ся са­ми со­бой вы­ро­с­ши­ми на хол­мах. Ча­ру­ю­щая про­из­воль­ность иг­ра­ет во всем, при­ро­да мо­жет по­з­во­лить се­бе пол­ную сво­бо­ду дей­ст­вий – в этом до­б­ро­де­тель на­ции, по мы­с­ли Ге­те.

 Для ран­не­го эта­па ро­ман­тиз­ма с его на­де­ж­да­ми и ил­лю­зи­я­ми бы­ла ха­ра­к­тер­на гар­мо­ния че­ло­ве­ка и при­ро­ды, иду­щая от клас­си­ци­ст­ских ус­та­но­вок. При­ме­ра­ми мо­гут слу­жить пол­ная не­ги и ис­крен­но­сти "Се­ре­на­да" Шу­бер­та /"Песнь моя, ле­ти с моль­бою"/ или бур­ная ли­с­тов­ская фор­те­пи­ан­ная пье­са "Гро­за", «Ут­ро» Гри­га из сю­и­ты «Пер Гюнт».  Но в бо­лее позд­ний пе­ри­од ро­ман­тиз­ма, ко­г­да ил­лю­зии по­ро­ж­да­ют ра­з­о­ча­ро­ва­ние и со­м­не­ние в мя­ту­щей­ся ду­ше, пей­заж мо­жет кон­т­ра­ст­но от­те­нять пе­ре­жи­ва­ние (пес­си­мизм Га­роль­да, не­удо­в­ле­тво­рён­ность Фа­у­ста или ге­роя "Фан­та­сти­че­с­кой сим­фо­нии" вы­ра­же­ны имен­но по­доб­ным об­ра­зом). Бес­по­кой­ст­во ге­ро­ев, скорбь их уд­ва­и­ва­ет­ся, на­стро­е­ние че­ло­ве­ка по­рой ре­з­ко ме­ня­ет­ся (так бер­ли­о­зов­ский Фа­уст из раз­де­ла "Сце­на в по­лях"  ... при­вет­ст­ву­ет ве­с­ну).

При­ро­да пред­ста­ёт у ро­ман­ти­ков уте­ши­тель­ни­цей и об­но­ви­тель­ни­цей  ду­шев­но­го со­сто­я­ния, она все­ля­ет в опу­с­то­шен­ную ду­шу по­кой, на­де­ж­ду и лю­бовь. Она бла­го­твор­но дей­ст­ву­ет на че­ло­ве­ка в лю­бое вре­мя го­да, хо­тя мно­гие ком­по­зи­то­ры по­рой пред­по­чи­та­ли де­мон­ст­ри­ро­вать соб­ст­вен­ное по­ни­ма­ние сим­во­ли­ки со­сто­я­ния вре­мён го­да. Мен­дель­сон и Чай­ков­ский, как не­ко­г­да Гайдн и Ви­валь­ди, опи­са­ли в му­зы­ке все вре­ме­на го­да. Но ча­ще мо­ж­но встре­тить ве­сен­ние и зим­ние пей­за­жи: вальс Ио­ган­на Штра­у­са "Ве­сен­ние го­ло­са", скри­пи­ч­ная со­на­та Ни­ко­ло Па­га­ни­ни «Ве­с­на», ро­манс Фран­ца Шу­бер­та "Ве­сен­ние меч­ты", сим­фо­ния N 1 Ро­бер­та Шу­ма­на "Ве­сен­няя" или фор­те­пи­ан­ная пье­са Шу­ма­на "Зим­няя по­ра",  во­каль­ный цикл Шу­бер­та "Зим­ний путь", об­раз зим­ней до­ро­ги у Алябь­е­ва (од­но­имен­ный ро­манс) и Чай­ков­ско­го (часть из сим­фо­нии №1).

              По­э­зия вре­мён су­ток и их че­ре­до­ва­ние то­же при­вле­ка­ли ком­по­зи­то­ров сво­ей пси­хо­ло­ги­ч­но­стью. Мно­го гим­нов солн­цу и лу­не со­з­да­ли Шу­берт, Шу­ман, Бер­ли­оз, Ваг­нер... Не­ма­ло му­зы­каль­ных пей­за­жей со­гре­то ут­рен­ним или днев­ным сол­н­цем у Шу­ма­на ("К со­л­не­ч­но­му лу­чу", "В си­я­нье тё­п­лых май­ских дней"), у Мен­дель­со­на ("Ут­рен­ний при­вет",  у Шу­бер­та ("Ут­рен­ний при­вет", "Ут­рен­няя се­ре­на­да").

Но тьма но­чи, со­зву­ч­ное ей смя­те­ние, жизнь та­ин­ст­вен­ных сти­хий и фан­та­сти­че­с­кие ви­де­ния бу­до­ра­жи­ли во­о­б­ра­же­ние ро­ман­ти­ков го­ра­з­до ин­тен­сив­нее. Ночь - вре­мя оди­но­че­ст­ва и вре­мя сви­да­ний с та­ин­ст­вен­ным ми­ром, ко­г­да  че­ло­век на­хо­дит­ся во вла­сти грёз или ма­к­си­маль­но эмо­ци­о­наль­но­го на­пря­же­ния. "Пев­цом но­чи" не­ред­ко име­но­ва­ли Но­ва­ли­са, Ка­с­па­ра-Да­ви­да Фри­д­ри­ха, Ро­бер­та Шу­ма­на («Но­чью»  фор­те­пи­ан­ная пье­са или ро­ман­сы "Ве­сен­няя ночь", "Лун­ная ночь", грань двух со­сто­я­ний ри­су­ют его пье­сы "Су­мер­ки" и "Ве­че­ром" /. В ро­ман­се Шyмaнa "Воз­ро­ж­де­ние по­э­та" ге­рой на­блю­да­ет за хо­ро­во­дом эль­фов в глу­би­не но­ч­но­го ле­са, а в ро­ман­се « Ле­с­ной раз­го­вор» охот­ник встре­ча­ет рейн­скую ру­сал­ку и бе­се­ду­ет с ней при не­вер­ном све­те лу­ны. Кар­ти­ну ти­хой но­чи ри­су­ет ан­т­ракт из опе­ры "Ио­сиф" Ме­гю­ля, всту­п­ле­ние ко 2 дей­ст­вию опе­ры  До­ни­цет­ти «Лю­чия ди Лам­мер­мур», ба­лет Ада­на "Жи­зель". Не ос­та­лось ни од­но­го жан­ра в му­зы­ке 19  ве­ка, ку­да бы не про­ни­к­ли лу­чи но­ч­но­го све­ти­ла. Кар­ти­на ве­че­ра пред­ста­ёт в во­о­б­ра­же­нии слу­ша­те­ля "Ве­сен­ней сим­фо­нии" Шу­ма­на (ме­д­лен­ная часть), ат­мо­сфе­рой но­чи про­ни­за­но вдох­но­вен­ное сви­да­ние Ро­мео и Джуль­ет­ты в са­ду (сим­фо­ния Бер­ли­о­за), ог­нен­но-стра­ст­ный ко­ло­рит ис­пан­ской но­чи пред­ста­ёт в про­сла­в­лен­ной глин­кин­ской  «Но­чи в Ма­д­ри­де».

               Для ис­по­л­не­ния му­зы­ки на от­кры­том но­ч­ном воз­ду­хе  был пред­на­зна­чен осо­бый жанр - но­к­тюрн, став­ший весь­ма по­пу­ляр­ным бла­го­да­ря «Ма­лень­кой но­ч­ной се­ре­на­де» /!/ для струн­но­го ор­ке­ст­ра Мо­цар­та. В 19 ве­ке фор­те­пи­ан­ный но­к­тюрн по­лу­чил осо­бый ста­тус - он стал пе­ре­да­вать са­мо на­стро­е­ние но­чи. С 1814 го­да, при ир­ланд­ско-рус­ском пи­а­ни­сте и ком­по­зи­то­ре Джо­не Фил­ьде жанр но­к­тюр­на об­рёл но­вую жизнь - на­столь­ко раз­но­об­раз­ным  бы­ло его со­дер­жа­ние. «Си­я­ю­щее сча­стье», «из­бы­ток бла­жен­ст­ва», «па­с­то­ра­ли на ут­рен­ней за­ре» - так ком­мен­ти­ро­вал на­стро­е­ние филь­дов­ских но­к­тюр­нов Ф. Лист в од­ной из сво­их ста­тей, - «и сам пре­вра­тил­ся в дол­гий но­к­тюрн». Вто­рым ма­с­те­ром в этом жан­ре по­с­ле Филь­да стал Шо­пен, прив­нёс­ший в «но­ч­ную пье­су» грё­зы и ре­аль­ность, ду­шев­ную тре­во­гу и бе­зыс­ход­ность. Он на­пи­сал «20 и 1 ночь» - сбор­ник но­к­тюр­нов, и все они не­по­в­то­ри­мы. Ос­та­вил не­сколь­ко но­к­тюр­нов и сам шо­пе­нов­ский ре­цен­зент - Ф. Лист («Же­нев­ские ко­ло­ко­ла», «Грё­зы люб­ви», этю­ды «Ве­сен­ние гар­мо­нии» и «Хо­ро­вод гно­мов», то­же вы­дер­жан­ные в ду­хе и жан­ре но­к­тюр­на).  Шу­ман на­зы­вал свои но­к­тюр­ны "Но­ч­ны­ми пье­са­ми" - ви­ди­мо по ана­ло­гии с «Но­ч­ны­ми рас­ска­за­ми» Гоф­ма­на. Вер­ши­ной ро­ман­ти­че­с­ко­го куль­та но­чи ста­ла опе­ра «Три­стан и Изоль­да» Ваг­не­ра. Ду­эт ге­ро­ев опе­ры из 2 дей­ст­вия - гимн но­чи, смер­ти и люб­ви. Не­бы­тие-ночь при­зы­ва­ет в фи­на­ле дра­мы уми­ра­ю­щая Изоль­да: в цар­ст­ве дня для влюб­лен­ных не бы­ло ме­с­та, они мо­гут вос­со­еди­нить­ся толь­ко в цар­ст­ве но­чи и смер­ти. Жизнь же не­сет им  му­ку рас­ста­ва­ния, и смерть пред­ста­ет же­лан­ной из­ба­ви­тель­ни­цей (та­ко­ва ваг­не­ров­ская кон­це­п­ция опе­ры, воз­ник­шей не толь­ко под вли­я­ни­ем «Гим­нов но­чи» Но­ва­ли­са, но и под воз­дей­ст­ви­ем ав­то­био­гра­фи­че­с­ких мо­мен­тов, ко­то­рые Ваг­нер и Ма­тиль­да Ве­зен­донк пе­ре­жи­ва­ли не ме­нее му­чи­тель­но, чем Три­стан и Изоль­да).

            Но Ри­хард Ваг­нер про­сла­вил­ся и как не­пре­взой­дён­ный в за­ру­бе­ж­ной му­зы­ке ко­ло­рист и пей­за­жист, по­эт ле­са и мо­ря. Пер­вое дей­ст­вие опе­ры "Три­стан" про­ис­хо­дит на па­лу­бе ко­раб­ля, вто­рое - в зам­ке у мо­ря, тре­тье - в ко­ро­лев­ском пар­ке. Цен­т­раль­ный ду­эт Три­ста­на и Изоль­ды ав­тор на­зы­вал не ина­че как "ги­гант­ской ле­с­ной ме­ло­ди­ей". Дей­ст­вие двух драм из "Коль­ца ни­бе­лун­га" - "Валь­ки­рии" и "Зиг­фри­да" про­хо­дит в ле­су, а сим­фо­ни­че­с­кая кар­ти­на "Ше­лест ле­са" из "Зиг­фри­да" яв­ля­ет­ся од­ним и по­э­ти­ч­ных про­из­ве­де­ний во всей ро­ман­ти­че­с­кой му­зы­ке.

     В те­ме ле­са пе­ре­пле­лись по­э­зия ди­кой при­ро­ды, ли­ри­ка уе­ди­не­ния, та­ин­ст­вен­ность не­ве­до­мо­го, фан­та­сти­ка, пан­те­и­сти­че­с­кий экс­таз и охот­ни­чий быт. Всё это уда­лось во­пло­тить Шу­ма­ну в фор­те­пи­ан­ном ци­к­ле "Ле­с­ные сце­ны", хо­тя ак­цент де­ла­ет­ся бо­лее все­го на пси­хо­ло­ги­че­с­кой сто­ро­не. Эпи­граф к од­ной из пьес гла­сил: "на­по­ен­ная че­ло­ве­че­с­кой кро­вью зе­м­ля взра­сти­ла смер­тель­но блед­ный  цве­ток" /"Оди­но­кие цве­ты"/.

Ве­бер, Мен­дель­сон и Шу­ман на­се­ля­ют свой лес ша­ло­в­ли­вы­ми ма­лень­ки­ми эль­фа­ми ("Обе­рон" Ве­бе­ра, увер­тю­ра "Сон в лет­нюю ночь" и скри­пи­ч­ный кон­церт Мен­дель­со­на, пе­с­ня и фор­те­пи­ан­ная пье­са "Ле­с­ной раз­го­вор" Шу­ма­на). Два на­ча­ла - До­б­ро и Зло - про­ти­во­по­с­та­в­ля­ют­ся во "Фрей­шю­це" Ве­бе­ра, та­ков же там и лес - при­вет­ли­вый и зло­ве­щий. Пан­те­и­сти­че­с­ким ощу­ще­ни­ем про­ни­к­ну­та вся опе­ра Н.Рим­ско­го-Кор­са­ко­ва "Сне­гу­ро­ч­ка", не­ко­то­рые сце­ны из его же "Ска­за­ния о не­ви­ди­мом гра­де Ки­те­же и де­ве Фев­ро­нии". Весь­ма ча­с­ты в "ле­с­ной му­зы­ке" зву­ко­вые ими­та­ции вал­тор­на­ми сиг­на­лов охот­ничь­е­го ро­га. Их ма­то­вое жур­ча­щее зву­ча­ние со­про­во­ж­да­ет всту­п­ле­ние к ве­бе­ров­ской опе­ре «Обе­рон», увер­тю­ру Рос­си­ни к опе­ре "Виль­гельм Телль", увер­тю­ру Ме­гю­ля к опе­ре "Мо­ло­дой Ген­рих" и мн. дp.  Пo по­во­ду это­го про­из­ве­де­ния Бер­ли­оз за­ме­тил, что "хор" из  8-ми вал­торн про­из­вел на пуб­ли­ку столь силь­ное впе­чат­ле­ние, что опе­ры уже ни­ко­му не хо­те­лось слу­шать.

Мор­ские пей­за­жи ком­по­зи­то­ров XIX ве­ка на­по­ми­на­ли по­лот­на вид­ных  жи­во­пис­цев-ма­ри­ни­стов - Гвар­ди и Ка­на­лет­то, Тёр­не­ра и Ай­ва­зов­ско­го. Бле­стя­ще во­пло­ще­ны об­ра­зы вод­ной сти­хии - по­кой и во­л­не­ние, как  это бы­ва­ет в ду­ше че­ло­ве­ка - у мно­гих ком­по­зи­то­ров XIX ве­ка. Это и ру­чей шу­бер­тов­ско­го мель­ни­ка, и гоф­ма­нов­ской ун­ди­ны, Рейн Шу­ма­на, Ли­с­та и Ваг­не­ра, ре­ка Гва­дал­кви­вир из глин­кин­ско­го ро­ман­са «Но­ч­ной зе­фир», род­ник, озе­ро и фон­тан в «Го­дах стран­с­т­вий» Ли­с­та, ве­не­ци­ан­ские бар­ка­ро­лы, мо­ре в кан­та­те Бет­хо­ве­на и увер­тю­ре Мен­дель­со­на /"Мор­ская тишь и сча­ст­ли­вое пла­ва­ние"/, в «Шот­ланд­ской»  сим­фо­нии Мен­дель­со­на, та­ко­вы и  ро­ман­сы Шу­бер­та  ( "На взмо­рье ве­че­ром», озе­ро в "Жи­зе­ли" - ба­ле­те Ада­на и в сим­фо­ни­че­с­кой кар­ти­не Ля­до­ва "Вол­шеб­ное озе­ро", оке­ан в «Обе­ро­не» Ве­бе­ра, в «Ле­ту­чем гол­ланд­це» Ваг­не­ра, "Сад­ко" и «Сал­та­не» Рим­ско­го-Кор­са­ко­ва... Пол­на ро­ман­ти­че­с­кой по­э­зии му­зы­каль­ная ма­ри­на Шу­ма­на - фан­та­сти­че­с­кая пье­са «Но­чью» (ле­ген­дар­ный ге­рой Ге­ро плы­вёт по бур­но­му мо­рю к сво­ей воз­люб­лен­ной Ле­ан­д­ре, ко­то­рая ждёт его у ма­я­ка, тре­во­ж­но всма­т­ри­ва­ясь вдаль). Ан­ти­по­дом к этой пье­се слу­жит во­каль­ная  бал­ла­да «Мо­ре» Бо­ро­ди­на. Мо­гу­чая сти­хия мо­ря свя­зы­ва­ет­ся ро­ман­ти­ка­ми с чув­ст­ва­ми в ду­ше ге­ро­ев, бу­ря же пред­ста­ет во­пло­ще­ни­ем мя­те­ж­но­го ду­ха. Но ли­ри­ка вод­но­го  пей­за­жа мо­жет быть и по­э­ти­ч­ной, не­ж­ной и уми­ро­тво­рён­ной, как в фор­те­пи­ан­ной бар­ка­ро­ле Шо­пе­на (не­ж­ность и вос­торг лю­бов­но­го при­зна­ния в гар­мо­нии со стру­я­щим­ся дви­же­ни­ем и на­ра­с­та­ю­щим во­л­не­ни­ем во­ды). А.Гла­зу­нов ос­та­вил две сим­фо­ни­че­с­кие по­э­мы - "Лес" и "Мо­ре".